— Ладно, дальше рассказывай, — вздохнул я.

— Четвертое, если человек сошел с ума, то я могу попросить его ничего не помнить, и он потом, когда нормальным станет, все забудет.

— А много времени тебе требуется, чтобы с ума свести? И сколько это длится?

— Много! От пары недель. Так что ты точно нормален, — радостно ответила красотка. — А проходит сумасшествие дня через три, как я…. просить перестаю. А сколько времени длится, даже и не знаю, я никогда никого так долго не держала. Неделю от силы. Я же это не специально. Это еще в детстве было.

— Но с того времени твой талант развился, так?

— Да. Но откуда ты знаешь?

— А все врожденные свойства усиливаются с возрастом. Лет до восемнадцати-двадцати обычно. Так что теперь ты может гораздо быстрее можешь с мозгом управиться…

— Нет, нет! — опять разнервничалась Аниса.

— Ладно, а дальше какие свойства?

— Пятое, это то, что выполняя мои просьбы, человек удовольствие получает. А шестое, это то, что нахождение рядом со мной удовольствие приносит. Так что я в буквальном смысле дарю радость.

— Как наркотик? — пошутил я.

— Ага, — радостно согласилась пигалица.

Но меня сравнение что-то не порадовало. Наркотик он еще и привыкание вызывает, между прочим.

— Знаешь, я что-то не заметил радости от выполнения твоих просьб, — попытался вспомнить я. — Как то мне не доставляло удовольствие быть прислугой.

— Это были просьбы, которые ты отвергал, пока окончательно не понял. А вот выполнения мелких просьб тебе доставляло настоящее удовольствие. Рассказать что-то, подать. А особенно на вопросы отвечать. Вспомни!

— Ладно, а насколько сильно твое умение? Ты говоришь, что слабое, а писали, что сильнейшее? Так какое все-таки.

— Пусть оно сильнейшее по опасности, но я не могу просить все что угодно. Только мелочи или те вещи, которые человек уже сам почти готов сделать. Если бы меня там нашел не ты, а орки, то просить их не есть меня было бы бесполезно. А вот просьбу приготовить из меня не жаркое, а колбасу, они бы выполнили с радостью. И еще получали бы удовольствие от возможности услужить мне, — попробовала пошутить девушка.

-А если бы ты не стала просить меня прислуживать, а только мелочи всякие, то я бы и по сей момент не догадался? А потом бы тихонько свихнулся и тогда бы делал все не раздумывая. Так?

— Нет, конечно! Я бы до такого не довела.

— Тогда по другому… если бы ты не спешила, то постепенно приучила бы меня к… подчинению. Так?

— Наверное… Но я не собиралась так делать! Я же не строила коварных планов. Я просто хотела чтобы ты помог мне.

— А все-таки я понял, почему тобой так заинтересовалась тайная служба. Если ты будешь использовать свое умение расчетливо, то можешь добиться чего угодно. А с учетом остальных пяти свойств, так вообще! Ты действительно опасная пигалица, дорогая!

Я рассчитывал, что мои слова помогут мне объяснить Анисе всю ее неправоту в таком обращении со мной, но случилось нечто неожиданное. Девушка вскочила с кровати и чуть не нависла надо мной, благо я сидел на стуле. Она нахохлилась, и в своем мундире с галунами стала напоминать генерала, который готовится обложить матом пару-тройку полков.

— Знаешь что, дорогой, — возмущенно начала она. — Не надо обвинять меня во всем, чем можно. Да, я может поступила не очень хорошо, когда сознательно попросила тебя делать разную работу для меня. Но попросить близкого человека — это же нормально! И многие исполняют просьбы совсем без всякого воздействия. А не просить я не могла. Я же хочу жить хорошо. А ко всей этой работе я непривычна. И если для тебя в этом было совсем капелька труда, то для меня просто трагедия! Можно сказать, что унция твоего неудобства дала бы мне пуд радости.

Я чувствовал, что она и права, и не права одновременно. Но как-то сформулировать свое возражение вот так, сходу, не получалось. А Аниса продолжила:

— И ладно бы ты винил меня в чем-то излишнем или опасном! Но я же просила самый минимум. Ни носить мне воду для умывания каждые полчаса, ни украшать комнату всякими излишествами. А тем более, я даже и не подумала просить тебя добыть мясо, отправляя тебя на охоту в скалы, где можно свернуть шею. Не попросила эдельвейсы мне к пробуждению! А между прочим многие дамы именно так и делают, и ни у кого даже мысли не возникает осуждать их, даже если их кавалер сгинет где-нибудь среди скал, разорванный троллем, которому на эдельвейсы начхать с высоты этой самой горы. Так что не преувеличивай мою вину.

Я просто разинул рот от экспрессии малявки и от очевидной правоты ее слов.

— А что касается остальных свойств моего проклятого умения, так вину за них я признавать вообще не готова! То что нахождение рядом со мной приносит удовольствие, что в этом плохого? Такой же эффект оказывает обычная женская красота. Да радоваться надо, что рядом со мной можно быть чуточку счастливее! Это на самом деле неудобство только для меня. Ты не представляешь, как сложно жить, когда у всех вокруг мысли только об одном. Да я даже в девчачьей школе устала отбиваться от намеков одноклассниц, которые и сами не понимали, почему им хочется обняться со мной и просидеть так вечность. Вот и пришлось мне навсегда надеть маску презирающих всех вокруг аристократки.

Я бы даже посочувствовал, если бы все еще не был так зол на мою красавицу. А красавицу ли? Или мне так просто кажется? Да нет… Вроде с внешностью у Анисы полный порядок. И нравится она мне просто безумно!

— Но учитывать интересы других тоже надо, — попробовал я сформулировать возражение против не предполагающих отказа просьб. — О, точно! Понял я, что меня больше всего возмутило. То, что я не мог отказаться выполнять просьбу.

— Но я же по другому не могу, — печально сказала девушка. — А по поводу интересов, то не надо врать себе — все и всегда ставят на первое место свои интересы. И хорошо, если готовы поделиться кусочком с близкими. На этом мир стоит. Вот ты же спас меня. Но и свои интересы не забыл. Не веришь? Тогда просто представь, что на моем месте оказалась бы старушка. Ну как хороший человек, ты бы ей помог, конечно. Но заботиться, как обо мне, точно не стал бы!

Я слегка поморщился о перспективе замены и внутренне согласился с доводом.

— А еще, когда ты меня хм… пригласил… — она кивнула в сторону кровати. — Ты не сильно-то подумал о моих интересах. Нет, я не жалуюсь, но все-таки. Для приличной девушки это не то же самое, что для мужчины!

— Да я хоть сейчас жениться готов, — ошарашенно сказал я.

И тут Аниса резко замолкла. Она помялась, порозовела, а потом невнятно проговорила:

— Не надо спешить, мы же еще маловато знакомы. Да и вообще… И не думай того, что ты сейчас подумал, что я баронесса и надеюсь, что все еще образуется, и ты мне не пара. Просто… оказаться… э… вместе на второй день знакомства — это еще ладно. А вот жениться, это уже точно перебор!

Мы оба на несколько минут замолчали, а потом Аниса вдруг произнесла:

— Прошу меня простить. Но только за мои задевшие тебя просьбы. А если ты будешь меня еще в чем-то обвинять, то я от тебя уйду!

Я удивленно посмотрел на узкое окошко, за которым хоть и царствовала поздняя весна, но совсем не южная.

— В нижнюю комнату, — поправилась девушка, а потом подумала, вспоминая ее обстановку и слабо улыбнулась. — Ну как минимум на дальний край кровати.

Я молча обнял красавицу, даже не задумавшись и о том, что она меня опять попросила, и что я с радостью просьбу выполнил, забыв о своем негодовании. Более того, мы отправились изучать какие там у кровати края дальние, а какие ближние. Так что все работы отодвинули на следующий день.

Вечером мы совместно приготовили ужин, и девушка вдруг сама начала мне рассказывать про себя:

— До двенадцати лет я жила в фамильном замке. Уже тогда обнаружилось мое проклятие. Слуги не могли мне отказать. Если говорить об отце и воинах дружины, то те держались получше, но все равно мелкие просьбы выполняли с радостью. Крепче всех оказалась амазонка, моя телохранительница, которая поначалу тоже поддавалась, хотя и весьма слабо. Это меня так раззадорило, что я решила ее сломить. Просто из упрямства. Это был единственный случай в моей жизни, когда я попробовала воспользоваться умением намеренно для полного подчинения человека.